О Военном посетителе

[Ученик с последней парты]

Это случилось пред тем самым временем, когда вражеская злоба вооружилась против священной власти царской и произвела смятение в С.-Петербурге,
Однажды после обеда я пошёл к о. Серафиму в нижнюю его пустыньку, которая находилась при источнике Богословском, по нижней дороге, лежащей по берегу речки Саровки и приводившей прямо к источнику Старца. Я увидел о. Серафима ещё издали. Он стоял у сруба своего источника, с западной стороны, и упершись локтями о сруб, голову же поддерживая руками, весьма пристально смотрел в источник.
Ещё я не дошёл до него несколько саженей как увидел, что с северной стороны, с пригорка, на котором стояла пустынная келья Старца, бежит к нему какой-то военный человек, средних лет и роста, очень хорошо одетый, с открытой головой, держа в левой руке своей фуражку.
Я остановился что бы дать этому военному свободу получить у Старца благословение, и увидел предивное событие, свидетельствующее о даре прозорливости о. Серафима. Когда он подошёл к Старцу и попросил у него благословения, Старец нисколько не изменил своего положения и по-прежнему пристально смотрел на источник. Когда же посетитель несколько раз повторил своё требование, тогда Старец обратился к нему с самым строгим выражением лица и спросил: "Ты какого исповедания?" Военный, видимо поражённый таким немилостивым приёмом и вопросом Старца, в смущении тихо отвечал ему: "Я не российского исповедания." Тогда Старец произнёс: "Тогда гряди туда откуда ты пришёл." Но когда снова этот человек протянул свои руки и просил благословения у о. Серафима, тога Старец с удвоенной уже суровостью, несмотря на его лицо и сан, строго закричал: "Я тебе сказал, гряди туда откуда ты пришёл!"
Поражённый ещё более гневным видом и голосом Старца, военный смирился ещё больше, но всё-таки и опять попытался было протянуть руку под благословение. Тогда Старец не только по-прежнему лишил его благословения, но на этот раз закричал так грозно и немилостиво, как на самого величайшего противника и отступника Церкви.
По правде сказать, никогда я не видал о. Серафима в таком яростном духе. Обыкновенно всегда тихий, благодушнейший Старец теперь весь пылал гневом. Я, признаться, смутился и подумал: уж не находится он в каком-либо искушении, потому что страшно было даже и смотреть на него в эти минуты.
Военный же посетитель уже после этого последнего отказа в благословении не дерзнул более настаивать на своём требовании и отправился той же дорогой назад, откуда явился. Только видно было, что он как-бы потерялся или совершенно поражён был немилостью Старца и грозными его словами. Во весь обратный путь свой, пока не скрылся из виду, он держал себя за голову и отирал пот, выступивший на лице его.
После его ухода я в ту же минуту подошёл к Старцу со страхом, думая, что он и ко мне также будет немилостив, и поклонился ему до земли. Но Старец со всей отеческой любовью благословил меня и потом, взявши за руку, подвёл к своему источнику и велел смотреть в него, говоря :"Вот, видел ли ты этого человека, который ко мне приходил?" Я отвечал ему: " Как же, Батюшка, видел; я всё это время стоял близко и смотрел, и признаюсь, мысленно согрешил пред вами осуждением, в том, что оскорбили этого человека, не благословили его, как он ни упрашивал вас." Тогда Старец снова обратился к своему источнику и сказал мне: "Посмотри в источник; он-то мне и показал этого человека, кто он такой."
Удивлённый словами Старца и не понимая, каким образом источник может показать, кто таков приходящий человек, и полагая наверное, что Старец хочет чрез это скрыть живущую в нём благодать Божию, - я посмотрел в источник и увидел его совершенно возмущённым. Вода в нём до такой степени была мутна и грязна, как бывает в колодезях, когда последние чистят, чтобы освободить от ила, наростов мха, сора и всякой нечистоты.
Когда я взглянул, о. Серафим сказал: "Вот видишь как возмущён этот источник, так-то этот человек, который приходил, хочет возмутить Россию." Я ужаснулся дивному прозрению благодатного Старца, равно как и ревности его по Бозе, которую он показал против этого тайного врага Церкви, Государя и России.
Вскоре потом сделалось известно, что Господь торжественно обнаружил и разрушил все нечестивые замыслы злоумышленников.

"Сказания о подвигах и событиях жизни старца Серафима". Иеромонах Иоасаф, 1849. "Паломник", 2006, с. 84

@темы: разные интересности

Comments

[Ратель]

Хм... кого же в Нижегородскую губернию могло носить?.. Пестель? Поджио?..

[Ученик с последней парты]

Прямых доказательств нет, но мне кажется, что все-таки Пестель. Он был единственный неправославный из видных заговорщиков-военных, при этом небедный. Также известно, что он испытывал серьёзные сомнения в планируемом перевороте. К тому же в его "Русской Правде" была целая глава, посвящённая реформированию церкви и монастырской жизни. Так что вполне мог.

[Ратель]

Он был единственный неправославный из видных заговорщиков-военных

Братьев Поджио я бы тоже до конца не исключал, но полковнику Пестелю действительно было явно проще куда-то отлучиться и смотаться - у него и право на смену лошадей старше, ему и отчитываться попроще, ибо полномочий больше.

[киса в свитере]

Оказанный ему приём впечатляет!

[*Дева Озера*]

К сожалению, это его не вразумило. А ведь такой прекрасный повод задуматься.