Ортокопипастер
Путешественник так и не понял, откуда взялось это племя; похоже, что это были потомки рабов, бежавших в джунгли столетия назад, поскольку говорили они на какой-то причудливой версии английского — вернее, на языке, состоявшем на три четверти из английских слов, а вот грамматика была взята из какого-то еще языка, совершенно незнакомого. Похоже, они уже несколько поколений не видели белых — на него сбежалась поглазеть вся деревня, и на какое-то время он стал местной знаменитостью. Они хотели, чтобы он рассказал им о своей стране — и он рассказал, что его родина лежит далеко, очень далеко на севере, где в сезон дождей становится холодно, и идет снег... «Совы?» переспросили его - «идут совы?» «Нет, снег... снег — это такой белый пух, ну, как пух у птиц... Он очень белый, как мука, и покрывает всю землю, так, что вся земля становится белой и сверкает». Отдохнув и подкормившись, путешественник отправился в обратный путь, и больше жители деревни его не видели; только вечерами, у костра , они рассказывали друг другу истории про страну, лежащую далеко на севере, где с неба падает белый птичий пух, который становится сверкающей мукой, покрывающей всю землю.
Но однажды, когда они сидели у костра, один из мужей племени, Ризони, сказал - «разве я не видел птичьего пуха? Он не падает с неба, и он и не думает превращаться в воду! Разве я не видел муки? Где вы найдете столько сорго, чтобы муки хватило покрыть всю землю? Где вы видели столько жерновов, чтобы намолоть столько муки? Где вы видели столько женщин, чтобы сделать такую работу?» «Аснегист!» - ужаснулись люди. Аснегистами называли тех, кто не верил Слову Предков, которое дошло через многие поколения, о стране-на-севере-покрытой снегом. Никогда не знаешь, чего ждать от аснегиста — раз уж человек не верит даже Слову Предков, по которому живет всякий добрый снеговер. Но люди боялись и другого — они и сами видели и птичий пух, и муку, и не знали, как им теперь держаться Слова Предков.
Тут вскочил Снови, потрясая копьем. «Буду ли я верить тому, что вижу, или буду верить Слову Предков? Должно быть, предки испытывают нас, чтобы узнать, будем ли мы держаться их слова! »
«А что скажет Виздоми?» - заволновались собравшиеся. Виздоми был снегослов — из тех, кто усердно размышлял над Словом Предков. «Снег — сказал он — это не мука и не пух; это символы которые указывают нам , чему подобен снег» «Ты просто выкручиваешься, чтобы не признавать, что снега никакого нет!» - язвительно засмеялся Ризони. «Ты изменяешь Слову Предков! Если предки сказали — мука и пух, значит — мука и пух!» - вознегодовал Снови - «скоро ты вообще начнешь говорить, что снег — это просто символ белизны и чистоты!». Тут, однако, хлынул ливень, и мужчины удалились в свои хижины, где женщины мололи муку в ручных жерновах. Почему мужчины смотрели на эту муку с такой задумчивостью, им было непонятно.
(с) Сергей Худиев
Но однажды, когда они сидели у костра, один из мужей племени, Ризони, сказал - «разве я не видел птичьего пуха? Он не падает с неба, и он и не думает превращаться в воду! Разве я не видел муки? Где вы найдете столько сорго, чтобы муки хватило покрыть всю землю? Где вы видели столько жерновов, чтобы намолоть столько муки? Где вы видели столько женщин, чтобы сделать такую работу?» «Аснегист!» - ужаснулись люди. Аснегистами называли тех, кто не верил Слову Предков, которое дошло через многие поколения, о стране-на-севере-покрытой снегом. Никогда не знаешь, чего ждать от аснегиста — раз уж человек не верит даже Слову Предков, по которому живет всякий добрый снеговер. Но люди боялись и другого — они и сами видели и птичий пух, и муку, и не знали, как им теперь держаться Слова Предков.
Тут вскочил Снови, потрясая копьем. «Буду ли я верить тому, что вижу, или буду верить Слову Предков? Должно быть, предки испытывают нас, чтобы узнать, будем ли мы держаться их слова! »
«А что скажет Виздоми?» - заволновались собравшиеся. Виздоми был снегослов — из тех, кто усердно размышлял над Словом Предков. «Снег — сказал он — это не мука и не пух; это символы которые указывают нам , чему подобен снег» «Ты просто выкручиваешься, чтобы не признавать, что снега никакого нет!» - язвительно засмеялся Ризони. «Ты изменяешь Слову Предков! Если предки сказали — мука и пух, значит — мука и пух!» - вознегодовал Снови - «скоро ты вообще начнешь говорить, что снег — это просто символ белизны и чистоты!». Тут, однако, хлынул ливень, и мужчины удалились в свои хижины, где женщины мололи муку в ручных жерновах. Почему мужчины смотрели на эту муку с такой задумчивостью, им было непонятно.
(с) Сергей Худиев