Ортокопипастер
Автор - Дмитрий Марченко
Писать о пошлости – дело всегда неблагодарное, поскольку пошлость была и остается уделом большинства, даже если речь идет о церковном обществе. И, разумеется, обвинений в осуждении ближнего, высокомерии, гордыне, снобизме и т.д. не избежать. Но бывают темы, о которых трудно молчать, тем более, если оные темы давно муссируются в кулуарах.
читать дальшеДля начала неплохо бы провести небольшой исторический обзор. Думается, никто не станет отрицать, что хотя пошлость всегда имела место в нашей культуре, но таких огромных масштабов это явление, кажется, не приобретало никогда. Особенно это заметно в таком культурном аспекте, как светская массовая культура. Именно в последние десятилетия мы сталкиваемся с таким понятием как «попса».
Причин у возникновения «попсы» много, но мы попробуем рассмотреть основную причину (притом, что некоторого упрощения не избежать). С возникновением цивилизации можно наблюдать определенный культурный водораздел: культура народа и культура элиты этого народа. Нельзя сказать, что это были совершенно разграниченные области, поскольку всегда происходило их взаимопроникновение и взаимообогащение. Но одно можно утверждать точно: двигателем культуры всегда был наиболее образованный слой (что очевидно). Собственно, именно этот слой и можно называть элитой, в отличие от т.н. богемы – группы снобствующих отщепенцев, вечных борцов с правилами, ниспровергателей канонов и догм.
Элита всегда задавала высокую планку, к которой стремились и на которую ориентировались представители других классов. Если же представителю низших слоев общества удавалось подняться выше, он с легкостью восполнял свой культурный уровень. Можно вспомнить недавнюю историю России, когда предпринимательский класс в лице купечества поднялся вверх по социальной лестнице и потеснил дворянство. Конечно, сразу же вспомнятся уроки литературы и едкий критицизм Островского, столь живописно представившего нравы купеческой среды. Но не стоит забывать, что та же среда произвела на свет Третьяковых, Морозовых, Мамонтовых, Строгоновых, Терещенко и т.д.
Но после революции изменилось все. Элиту в течение нескольких десятилетий планомерно уничтожали или выживали за границу. Остатки культурной элиты «перековывали» на фальшивое обслуживание правящей идеологии.
Ситуация ещё больше усложнилась после падения советского режима. Сперва все наслаждались свободой. Но дальше произошло закономерное: дельцы от культуры, свободные от каких-либо идеологических сдержек, получили волю и принялись добывать деньги. Теперь планку стала задавать не элита, не идеология, а выгода. А выгода диктует: проще заработать, потакая вкусам большинства. При этом, чем менее образовано и культурно развито это большинство, тем заработать легче. В результате складывается парадоксальная ситуация: массовая культура ориентируется на вкус большинства, но она и формирует этот вкус.
Человек не растет в вакууме. Он впитывает то, что вокруг него. Но если вокруг только «попса»? Конечно, любой человек может сам себя образовать, расширяя свой кругозор. Но это не так и просто. Гораздо легче потреблять пережеванное варево масскульта. Зачем напрягать извилины, читая Достоевского, если есть Донцова? Зачем улавливать тончайшие нюансы в музыке Рахманинова, если есть «ВиаГра»? Зачем постигать красоту в творениях старых мастеров, если есть «лужковский стиль»? Ведь это проще, это не заставляет думать, не мешает жить, а главное – это «делают все», это «не хуже, чем у других». Есть более тонкая, но по сути, такая же «попса», только для «небыдла»: вместо женских романов – Коэльо, вместо Баскова – «индии»-группы, вместо Церетели – арт-группа «Война».
Но это светская культура, она априори не несет никакой ответственности за нравственное влияние, которое оказывает на мозг и душу своей целевой аудитории. Что же говорить о культуре церковной?
Я успел застать ещё советское время, когда в церковных лавках можно было встретить весьма скромные черно-белые либо бледно раскрашенные иконки, трогательно аляпистого вида. Но они как-то не вызывали отторжения – других ведь не было. Впрочем, домашний иконостас можно было пополнить, вырезав годную репродукцию из книги по древнерусскому искусству (каюсь, грешен). О писаных иконах вообще речи быть не могло.
Как же я радовался, когда в годы «перестройки» серенькие и унылые церковные лавки заискрились, заиграли красками новой церковной полиграфической продукции. И как-то сам не заметил, как эта радость сменилась досадой и недоумением. Уже не помню, в какой момент я реально осознал, что вокруг царствует кондовая наглая церковная «попса». Возможно, я не заметил воцарения этой «попсы», поскольку, будучи неофитом, видел все через «розовые очки». Когда же пелена спала, то передо мною воочию возникло явление под названием софринщина.
Но об этом чуть ниже. Что же до возникновения церковной «попсы» как таковой, то здесь нет никаких загадок. В тот советский период, который я упоминал, все знакомые священники производили впечатление высококультурных образованных людей. И это не потому, что в те годы я был наивным мечтательным алтарником – эти батюшки действительно были таковыми.
Хватка режима ослабла, и церковь стала возрождаться: открылись новые семинарии, куда хлынуло огромное количество учеников. Но, увы, не все учебные заведения имели достойный уровень, а количество учащихся не переросло в качество. Мы получили огромное количество полуобразованных малокультурных пастырей. И одновременно получили целевую аудиторию масскульта, вызывающую спрос. А спрос, как известно, рождает предложение.
И вот сейчас мы можем наглядно наблюдать все отвратительные аспекты светской массовой культуры, только под церковным «соусом»: вместо книг Отцов Церкви – Златоуста, великих каппадокийцев и т.д., мы имеем сказания о чудесах, маловразумительные «пророчества» странных «старцев» и «блаженных матушек»; вместо величайшей духовной музыки – Жанну Бичевскую; вместо высокой византийской, древнерусской иконописи – размалеванных пупсиков.
Нет, я не преувеличиваю. И переиздания светочей богословской мысли, и восхитительные церковные хоры, и сильные глубокие иконописцы – всё это у нас есть. Однако церковный культурный мейнстрим почему-то не ориентируется на них, а идет на поводу у «целевой аудитории».
Софрино. Главное предприятие Русской Православной Церкви по производству церковной утвари и икон. Можно сказать, в некотором роде монополист. Есть ли на Софрино талантливые мастера? Безусловно, есть. Есть ли примеры высокого искусства? Однозначно. Но вопрос не в этом. Вопрос в ином: почему большая часть продукции софринского предприятия представляет собой чудовищный безобразный кич? И здесь я даже не затрагиваю такую актуальную тему, как качество и долговечность софринского ширпотреба.
Когда некий человек вырос в дремучей деревне, окруженный ковриками с лебедями, репродукциями с медведями и прочим, это не клеймо на всю жизнь. Начнем с того, что высокая культура – это не обязательное условие спасения души. Однако эта ситуация выглядит иначе, когда наш теоретический «деревенский» житель оканчивает семинарию и становится священнослужителем, а затем архиереем. И дело не в происхождении и не «ковриках с лебедями» (достаточно вспомнить пример М.В. Ломоносова и ему подобных выходцев из низов).
Дело в том, что очень часто человек, выросший на фоне этих ковриков и получивший известность, деньги и власть, не растет культурно, а остается в душе все тем же грубым «пролетарием». И ладно бы это компенсировалось святостью. Увы. Тут стоило бы вспомнить слова известного миссионера: «Чем менее духовен священник, тем более необходимо ему образование». Это можно применить и к культурному уровню.
Все ресурсы Церкви – и образовательные, и культурные, и информационные – должны иметь определенный высокий уровень. Уровень, на который могли бы ориентироваться и к которому могли бы стремиться члены Церкви. Это светские властители дум могут оправдаться тем, что просто зарабатывают деньги и не претендуют на учительство. У церковных ресурсов таких оправданий быть не может.
Итак. Что представляет в настоящее время большая часть продукции софринского предприятия? Недавно по ТВ показывали интервью с одной эстрадной певицей, которая по праву считается эталоном дурного вкуса на российской эстраде. Критерии, по которым она создает свои сценические образы, по ее словам, таковы: «ярко, роскошно, богато». Причем роскошь непременно должна быть показной, а яркость – слепить глаза. Эти слова можно было бы назвать и софринским девизом и повесить баннером над воротами предприятия.
О нет, яркость и роскошь сами по себе не являются чем-то дурным или благим. Вспомним ювелирно-прикладное искусство Византии, Грузии, Руси и т.д. Но почему самые яркие византийские эмали, самые пестрые произведения «нарышкинского барокко» и т.д. смотрятся благороднее и прекраснее софринских поделок? Ведь это воистину нужно обладать особым даром: имея примеры лучших образцов христианского искусства за все время существования Церкви, создать из их элементов эклектичный золоченый винегрет.
Многие прекрасные иконы кисти современных мастеров в типичном софринском обрамлении теряют все свои достоинства. Блеск золота, сочетание принципиально несочетаемых цветов, аляповатость, дешевый блеск, перегруженность, нелепое сочетание элементов разных стилей… При этом, часто не очень представляешь сию продукцию в храме. Скорее, это можно вообразить в будуаре дамы полусвета, но никак не в святом месте.
Здесь можно много спорить, находить какие-то аналоги в признанных произведениях, и я с удовольствием бы принял участие в такой дискуссии. Но есть такие сферы, где сущность софринщины проявляется в полную силу. Это сфера наименее «канонична» и наиболее свободна от груза традиции. Это так называемая «праздничная и сувенирная продукция». Когда я впервые увидел примеры этой продукции, первой мыслью было: «Это делают в Китае». Но, увы, это делают в Софрино. Например, статуэтка, изображающая ангела, который держит в руках икону. И сам ангел и то, что он держит в руках – это образы. Зачем же образ ангела представлять в столь неподобном виде?
Я уже не говорю о том, что сам «ангел» и то, что он держит в руках, выполнено в разных, совершенно не сочетаемых стилях. Скажете, ну это же просто статуэтка? Нет, не просто. Согласно учению Церкви, икона – это изображение Господа, Богородицы, святых и ангелов, вне зависимости от материала. Церковное искусство ещё со времен Византии знает и рельефные и скульптурные священные изображения. Есть ли повод считать, что скульптурное изображение ангела, выполненное в стиле китайских поделок, дает индульгенцию изготовителю? Думаю, нет. Тем более, что среди «сувенирной продукции» Софрина мы также видим жуткую черную безликую (в буквальном смысле) статуэтку, которая имеет название «Святой образ «Нил Столбенский»».
Образ святого создается для молитвы. Но как на такое можно молиться? Это равно относится ко всем ангелочкам в «детском» стиле, как и к нелепым статуэткам, изображающим Святое Семейство (например, «Вертеп на подставке» ).
Когда нечто подобное изготовляют дети, их трудно винить. Но если это делают взрослые, призванные и благословленные Церковью на труд, это остается за гранью понимания.
Все как-то хочется одернуть – а не заигрались ли вы, господа? А не перешли ли грань, за которой начинается кощунство?
текст проиллюстрирован продукцией софринского предприятия
"ПРАВОСЛАВИЕ В УКРАИНЕ"
Писать о пошлости – дело всегда неблагодарное, поскольку пошлость была и остается уделом большинства, даже если речь идет о церковном обществе. И, разумеется, обвинений в осуждении ближнего, высокомерии, гордыне, снобизме и т.д. не избежать. Но бывают темы, о которых трудно молчать, тем более, если оные темы давно муссируются в кулуарах.
«Вертеп на подставке»
читать дальшеДля начала неплохо бы провести небольшой исторический обзор. Думается, никто не станет отрицать, что хотя пошлость всегда имела место в нашей культуре, но таких огромных масштабов это явление, кажется, не приобретало никогда. Особенно это заметно в таком культурном аспекте, как светская массовая культура. Именно в последние десятилетия мы сталкиваемся с таким понятием как «попса».
Причин у возникновения «попсы» много, но мы попробуем рассмотреть основную причину (притом, что некоторого упрощения не избежать). С возникновением цивилизации можно наблюдать определенный культурный водораздел: культура народа и культура элиты этого народа. Нельзя сказать, что это были совершенно разграниченные области, поскольку всегда происходило их взаимопроникновение и взаимообогащение. Но одно можно утверждать точно: двигателем культуры всегда был наиболее образованный слой (что очевидно). Собственно, именно этот слой и можно называть элитой, в отличие от т.н. богемы – группы снобствующих отщепенцев, вечных борцов с правилами, ниспровергателей канонов и догм.
Элита всегда задавала высокую планку, к которой стремились и на которую ориентировались представители других классов. Если же представителю низших слоев общества удавалось подняться выше, он с легкостью восполнял свой культурный уровень. Можно вспомнить недавнюю историю России, когда предпринимательский класс в лице купечества поднялся вверх по социальной лестнице и потеснил дворянство. Конечно, сразу же вспомнятся уроки литературы и едкий критицизм Островского, столь живописно представившего нравы купеческой среды. Но не стоит забывать, что та же среда произвела на свет Третьяковых, Морозовых, Мамонтовых, Строгоновых, Терещенко и т.д.
Но после революции изменилось все. Элиту в течение нескольких десятилетий планомерно уничтожали или выживали за границу. Остатки культурной элиты «перековывали» на фальшивое обслуживание правящей идеологии.
Ситуация ещё больше усложнилась после падения советского режима. Сперва все наслаждались свободой. Но дальше произошло закономерное: дельцы от культуры, свободные от каких-либо идеологических сдержек, получили волю и принялись добывать деньги. Теперь планку стала задавать не элита, не идеология, а выгода. А выгода диктует: проще заработать, потакая вкусам большинства. При этом, чем менее образовано и культурно развито это большинство, тем заработать легче. В результате складывается парадоксальная ситуация: массовая культура ориентируется на вкус большинства, но она и формирует этот вкус.
Человек не растет в вакууме. Он впитывает то, что вокруг него. Но если вокруг только «попса»? Конечно, любой человек может сам себя образовать, расширяя свой кругозор. Но это не так и просто. Гораздо легче потреблять пережеванное варево масскульта. Зачем напрягать извилины, читая Достоевского, если есть Донцова? Зачем улавливать тончайшие нюансы в музыке Рахманинова, если есть «ВиаГра»? Зачем постигать красоту в творениях старых мастеров, если есть «лужковский стиль»? Ведь это проще, это не заставляет думать, не мешает жить, а главное – это «делают все», это «не хуже, чем у других». Есть более тонкая, но по сути, такая же «попса», только для «небыдла»: вместо женских романов – Коэльо, вместо Баскова – «индии»-группы, вместо Церетели – арт-группа «Война».
Но это светская культура, она априори не несет никакой ответственности за нравственное влияние, которое оказывает на мозг и душу своей целевой аудитории. Что же говорить о культуре церковной?
Я успел застать ещё советское время, когда в церковных лавках можно было встретить весьма скромные черно-белые либо бледно раскрашенные иконки, трогательно аляпистого вида. Но они как-то не вызывали отторжения – других ведь не было. Впрочем, домашний иконостас можно было пополнить, вырезав годную репродукцию из книги по древнерусскому искусству (каюсь, грешен). О писаных иконах вообще речи быть не могло.
Как же я радовался, когда в годы «перестройки» серенькие и унылые церковные лавки заискрились, заиграли красками новой церковной полиграфической продукции. И как-то сам не заметил, как эта радость сменилась досадой и недоумением. Уже не помню, в какой момент я реально осознал, что вокруг царствует кондовая наглая церковная «попса». Возможно, я не заметил воцарения этой «попсы», поскольку, будучи неофитом, видел все через «розовые очки». Когда же пелена спала, то передо мною воочию возникло явление под названием софринщина.
«Седалище №1-1»
Но об этом чуть ниже. Что же до возникновения церковной «попсы» как таковой, то здесь нет никаких загадок. В тот советский период, который я упоминал, все знакомые священники производили впечатление высококультурных образованных людей. И это не потому, что в те годы я был наивным мечтательным алтарником – эти батюшки действительно были таковыми.
Хватка режима ослабла, и церковь стала возрождаться: открылись новые семинарии, куда хлынуло огромное количество учеников. Но, увы, не все учебные заведения имели достойный уровень, а количество учащихся не переросло в качество. Мы получили огромное количество полуобразованных малокультурных пастырей. И одновременно получили целевую аудиторию масскульта, вызывающую спрос. А спрос, как известно, рождает предложение.
И вот сейчас мы можем наглядно наблюдать все отвратительные аспекты светской массовой культуры, только под церковным «соусом»: вместо книг Отцов Церкви – Златоуста, великих каппадокийцев и т.д., мы имеем сказания о чудесах, маловразумительные «пророчества» странных «старцев» и «блаженных матушек»; вместо величайшей духовной музыки – Жанну Бичевскую; вместо высокой византийской, древнерусской иконописи – размалеванных пупсиков.
«Ангел фарфоровый, цветной»
Нет, я не преувеличиваю. И переиздания светочей богословской мысли, и восхитительные церковные хоры, и сильные глубокие иконописцы – всё это у нас есть. Однако церковный культурный мейнстрим почему-то не ориентируется на них, а идет на поводу у «целевой аудитории».
«Кресло-трон №18-1»
Софрино. Главное предприятие Русской Православной Церкви по производству церковной утвари и икон. Можно сказать, в некотором роде монополист. Есть ли на Софрино талантливые мастера? Безусловно, есть. Есть ли примеры высокого искусства? Однозначно. Но вопрос не в этом. Вопрос в ином: почему большая часть продукции софринского предприятия представляет собой чудовищный безобразный кич? И здесь я даже не затрагиваю такую актуальную тему, как качество и долговечность софринского ширпотреба.
«Кресло-трон №15»
Когда некий человек вырос в дремучей деревне, окруженный ковриками с лебедями, репродукциями с медведями и прочим, это не клеймо на всю жизнь. Начнем с того, что высокая культура – это не обязательное условие спасения души. Однако эта ситуация выглядит иначе, когда наш теоретический «деревенский» житель оканчивает семинарию и становится священнослужителем, а затем архиереем. И дело не в происхождении и не «ковриках с лебедями» (достаточно вспомнить пример М.В. Ломоносова и ему подобных выходцев из низов).
Дело в том, что очень часто человек, выросший на фоне этих ковриков и получивший известность, деньги и власть, не растет культурно, а остается в душе все тем же грубым «пролетарием». И ладно бы это компенсировалось святостью. Увы. Тут стоило бы вспомнить слова известного миссионера: «Чем менее духовен священник, тем более необходимо ему образование». Это можно применить и к культурному уровню.
«Кресло-трон №5»
Все ресурсы Церкви – и образовательные, и культурные, и информационные – должны иметь определенный высокий уровень. Уровень, на который могли бы ориентироваться и к которому могли бы стремиться члены Церкви. Это светские властители дум могут оправдаться тем, что просто зарабатывают деньги и не претендуют на учительство. У церковных ресурсов таких оправданий быть не может.
«Лампада на кронштейне»
Итак. Что представляет в настоящее время большая часть продукции софринского предприятия? Недавно по ТВ показывали интервью с одной эстрадной певицей, которая по праву считается эталоном дурного вкуса на российской эстраде. Критерии, по которым она создает свои сценические образы, по ее словам, таковы: «ярко, роскошно, богато». Причем роскошь непременно должна быть показной, а яркость – слепить глаза. Эти слова можно было бы назвать и софринским девизом и повесить баннером над воротами предприятия.
О нет, яркость и роскошь сами по себе не являются чем-то дурным или благим. Вспомним ювелирно-прикладное искусство Византии, Грузии, Руси и т.д. Но почему самые яркие византийские эмали, самые пестрые произведения «нарышкинского барокко» и т.д. смотрятся благороднее и прекраснее софринских поделок? Ведь это воистину нужно обладать особым даром: имея примеры лучших образцов христианского искусства за все время существования Церкви, создать из их элементов эклектичный золоченый винегрет.
«Аналой № 19 на 4-х ножках резной золоченый»
Многие прекрасные иконы кисти современных мастеров в типичном софринском обрамлении теряют все свои достоинства. Блеск золота, сочетание принципиально несочетаемых цветов, аляповатость, дешевый блеск, перегруженность, нелепое сочетание элементов разных стилей… При этом, часто не очень представляешь сию продукцию в храме. Скорее, это можно вообразить в будуаре дамы полусвета, но никак не в святом месте.
«Навершие тумбы церковной №1»
Здесь можно много спорить, находить какие-то аналоги в признанных произведениях, и я с удовольствием бы принял участие в такой дискуссии. Но есть такие сферы, где сущность софринщины проявляется в полную силу. Это сфера наименее «канонична» и наиболее свободна от груза традиции. Это так называемая «праздничная и сувенирная продукция». Когда я впервые увидел примеры этой продукции, первой мыслью было: «Это делают в Китае». Но, увы, это делают в Софрино. Например, статуэтка, изображающая ангела, который держит в руках икону. И сам ангел и то, что он держит в руках – это образы. Зачем же образ ангела представлять в столь неподобном виде?
«Ангел гипсовый (с иконой Матрона)»
Я уже не говорю о том, что сам «ангел» и то, что он держит в руках, выполнено в разных, совершенно не сочетаемых стилях. Скажете, ну это же просто статуэтка? Нет, не просто. Согласно учению Церкви, икона – это изображение Господа, Богородицы, святых и ангелов, вне зависимости от материала. Церковное искусство ещё со времен Византии знает и рельефные и скульптурные священные изображения. Есть ли повод считать, что скульптурное изображение ангела, выполненное в стиле китайских поделок, дает индульгенцию изготовителю? Думаю, нет. Тем более, что среди «сувенирной продукции» Софрина мы также видим жуткую черную безликую (в буквальном смысле) статуэтку, которая имеет название «Святой образ «Нил Столбенский»».
«Святой образ «Нил Столбенский» большой»
Образ святого создается для молитвы. Но как на такое можно молиться? Это равно относится ко всем ангелочкам в «детском» стиле, как и к нелепым статуэткам, изображающим Святое Семейство (например, «Вертеп на подставке» ).
Когда нечто подобное изготовляют дети, их трудно винить. Но если это делают взрослые, призванные и благословленные Церковью на труд, это остается за гранью понимания.
Все как-то хочется одернуть – а не заигрались ли вы, господа? А не перешли ли грань, за которой начинается кощунство?
текст проиллюстрирован продукцией софринского предприятия
"ПРАВОСЛАВИЕ В УКРАИНЕ"
@темы: разные интересности, Православие и современность, внутриправославное
-
-
10.10.2012 в 21:39Но маленьким детям и некоторым бабушкам, наверное, понравились бы такие штучки в церкви.
Когда нечто подобное изготовляют дети, их трудно винить. Но если это делают взрослые
Вот-вот. Этим взрослым хочется праздника. Именно детского. Иногда это пошлость. Но иногда детство играет. Если реальное было серым и тяжёлым. Тогда во взрослом возрасте, наверное, хочется гирлянд из искусственных цветов. И позолоты, белых ангелочков и мишуры.
-
-
10.10.2012 в 21:51-
-
10.10.2012 в 22:12-
-
11.10.2012 в 00:33Точно. Пугающе((