воскресенье, 27 ноября 2011
Автор - Егор ХолмогоровОдно из "слабых" мест христиан в современном мире - это
наличие святынь.
Современный мир вообще базируется на
глумлении над святыней как на универсальном культурном коде, средстве распознавания своих и чужих. Можешь поглумиться - значит свой. Особенно ты хорош, если у тебя есть какие-то святыни, но ты над ними глумишься - это так сказать высший пилотаж записывания "в свои". Не можешь - значит лох и чудик из параллельной реальности.
Однако количество святынь, над которыми можно поглумиться всерьез, а всерьез можно поглумиться только над
живыми святынями, стремительно сокращается. Ну вот вы видели у иудеев святыни (не у ультрарелигиозных сефардов, а так, у среднестатистических) над которой можно поглумиться и их всерьез задеть? Ну или у буддистов, хотя вроде бы святынь у них полно. Ну обидишь ты зуб будды - а у них есть еще три сотни. В какой костер нужно написать зороастрийцам, чтобы они обиделись - знаете? Я вот не знаю. Мало того, даже вроде бы очень обидчивые мусульмане, если присмотреться к ним повнимательней, на самом деле по отношению к святыням довольно спокойны. Ругать пророка - нельзя, но это не оборонительная, это наступательная для мусульман позиция. Мусульмане тут не защищаются, а придираются. А вот когда Шарон нахулиганил на Храмовой горе никакого общемусульманского мятежа отчего-то не случилось. Значительная часть святынь, подписанных как "меч Дауда", "посох Мусы" и т.д. спокойно себе лежат в музее Топкапы и даже не вызывают особого ажиотажа. Возможно, конечно, если задеть Каабу, то что-то будет. Но она так глубоко спрятана, что никто не проверял и вряд ли захочет.
И на этом фоне христиане (и православные и католики) конечно в очень уязвимом положении. Святынь много. Они всем хорошо известны. До них легко дотянуться. Над ними можно изгаляться всласть. И, как показал пример Гельмана и компании, тебе за это НИЧЕГО не будет. При этом некоторая если не темная энергия, то, хотя бы, сверхдолжная рукопожатность точно стяжаются.
читать дальшеТаким образом христианин весь как на мишени. Он открыт для глумежа, поскольку в отличие от тех, у кого нет ничего святого, у него это святое есть. Мало того, он уязвим, поскольку глумясь над святым можно запрограммировать его на ту или иную модель поведения - либо на покорную терпеливость, либо на вспышку гнева, причем и то и другое обернуть против христианина. Наконец, его можно помучить, заставляя стесняться - креститься украдкой, говорить с виноватой улыбкой "да я так же, я ж невсерьез" - в общем попить кровушки.
С тем, у кого нет "ничего святого", сделать ничего подобного нельзя. Он тебе в рожу посмеется, да еще и пернет. Значит ли это, что тот, у кого нет ничего святого - силен? Нет, поскольку в нем нет никакой силы. В нем есть отсутствие уязвимых мест, связанное с отсутствием силы. Парис не был сильнее Ахилла, он был бесконечно ничтожней и мерзее. Но, именно как у ничтожного, у него не было "ахиллесовой пяты" (которая, кстати, была не пятка, а открывающееся при сгибании ноги пространство коленной чашечки выше поножей). Источник силы как правило сопряжен с наличием слабостей. А кто не силен, тот, зачастую, именно поэтому и не слаб.
Как христианину быть в этой ситуации - вопрос сложный.
Проще всего его, конечно, решать с помощью избиений. Как это делали в Антиохии IV века с благословения Златоуста, или в Александрии тогда же, где у епископа были натуральные отряды громил - параволанов, наводившие страх на город. Плюсы понятны, поскольку кощунникам реально было страшно, что будут бить. Минусы... - нет, не в том, что это "не по христиански" - антихристы, которые поучают христиан, как себя надо вести "по христиански" - это вообще немного анекдот. И дело даже не в том, что на силу найдется однажды сила - как раз сильные у которых есть свои святыни как правило умеют договориться. Скорее проблема в том, что кулак начинает пожирать сам себя. Это та же проблема, что и с фантомами вроде "национальной диктатуры". Сперва ты даешь кому-то силу, чтобы наказать врагов, а потом выясняется, что ее можно применить и против своих, а потом и вовсе - враг оказываешься ты, а твои враги уселись у диктатора на загривке (ЕВПОЧЯ). С теми же параволанами именно так и вышло. Они побили, побили язычников, а в итоге стали передовым отрядом монофизитов и занимались в основном тем, что мочили православных.
Второй вариант - это хорошенько прятать собственные святыни . Этим христиане занимались в эпоху гонений. Рисовали не крест, не иконы Христа, а рыбок, пастушков, павлинов и прочий зоосад. Однако так легко спрятать святыню неизвестную. А как быть с уже известной? Тут можно измыслить некоторое коварство. Например - спрятать подлинные святыни в ворохе не совсем святынь, но того, что на них очень похоже. Подчеркивать свое внимание совсем не к тому, что действительно существенно. Вот, к примеру, "Троица" Рублева - это великое живописное произведение, это культурное наследие русского народа. Но её сакральный статус ничем не отличается от статуса сотни других икон. Ну разве что тем, редкий случай, что ее иконописец причислен к лику святых. Это икона написанная святым. Но, в целом, ее эстетическое значение выше культового, а культовое гораздо выше у, к примеру, ... Но такая стратегия, конечно, это стратегия изощренного коварства, более характерного для иезуитского ума римокатоликов, нежели для православных.
Да и есть такой важный момент, как то, что святыней все же хочется побахвалиться, в том числе и перед внешними. Подчеркнуть свою силу, внушить уважение, привлечь к себе как к обладающим ценным артефактом. То есть для наступательной стратегии, вроде той, которая была продемонстрирована в последние недели, оборонительные методы не подходят. Для наступления все-таки надо бить. И раз бить кулаком - не дело, то надо бить словом. То есть кощунство попросту должно не окупаться. Почему-то наши зашуганые православные часто считают, что сделать это очень сложно. Хотя на деле основная часть противников - люди мяконькие, которые не пороты и не биты. Вот я, к примеру, не понимаю, почему православная и околоправославная общественность не травит Гельмана. Постоянно, непрерывно, сплошным ровным потоком. Кто внушил идиотскую мысль, что "для него любой отзыв, включая плохой, - пиар". Я скажу кто - сам Гельман. На деле, Марат Александрович, человек довольно чувствительный и нервный. Мне стоило его негромко поругать в Перми, как уже у него случилась истерика и он бросился к своим покровителям требуя административных репрессий для тех, кто меня пригласил в город. Если ему придется требовать защиты и репрессий непрерывно, то скоро никаких покровителей у него не останется. Почему не прозвучало довольно громкое, хотя и дипломатичное заявление, что всякий намек на участие Гельмана в "большом правительстве" будет расцениваться как пощечина Православной Церкви со всеми вытекающими? Мне правда непонятно.
Это вообще удивительная черта нашего церковного пиара, которую сумели преодолеть, да и то не до конца, лишь единицы вроде о. Андрея Кураева (и то именно в сфере того же отношения к святыням о. Андрея регулярно можно поймать на желании понравиться публике) - постоянное стремление соответствовать имиджу приятных, обходительных и закругленных лиц со столь же закругленными заявлениями. По сути - дипломатичное отречение от Христа. Это, в общем, понятно, поскольку вращивание духовной бюрократии в коррупционный консенсус нашей элиты имеет место быть. А там даже "очень православные" все-таки негласно признают первенство "культурных людей", то есть глумежников и кощунников.
Но есть, наряду с этим силовым, в стиле soft power еще один существенный - смысловой момент. Дело в том, что православное учение о святости, святых, святыне, разработано явно недостаточно. В ХХ веке много говорили о необходимости развития богословской пневматологии. Но дальше разговоров дело не пошло. То ли побоялись слишком уподобиться протестантам-неохаризматам, для которых "благодать" заменила Христа, то ли просто не хватило интелллектуальных сил и кадров. Так или иначе, современный человек, не имеющий собственных святынь, судит о христианских святынях неправильно - по имеющимся у него убогим моделям.
А таких моделей ровно две - либо магическая, воспитанная на фентези - то есть святыня это такой могущественный прокачанный энергией артефакт, либо брендовая - то есть святыня это такой раскрученный бренд, который хорошо продается и еще лучше покупается. Других моделей для осмысления в сознании наших современников попросту нет. Тем самым святыня понимается либо как нечто выдуманное (поскольку про магический артефакт каждый толкинутый знает, что это, по сути, выдумка, плод фантазии). Либо как нечто распиаренное и хорошо продаваемое. И в том и в другом случае понимание святыни для внешнего человека, который не знает Евхаристии, не ощущает никакой разницы между магическим и мистериальным, оказывается практически невозможным.
При том, что когда людям объясняешь, то они, обычно, понимают достаточно быстро и довольно хорошо. Но для того, чтобы было достаточное количество людей, которые способны достаточно внятно объяснять, нужно держать эту тему в поле православного дискурса постоянно. Воспроизводить ее. Развивать. Обсуждать самим. Причем обсуждать продуктивно, а не на уровне любимого развлечения православных образованцев "борьба с бабкинскими суевериями" (чем обычно благочестие этой публики и заканчивается).
В результате мы сами все время мечемся между неотрефлексированным "народным благочестием", которое плохо не тем, что оно народное, а тем, что оно неотрефлексированное и на самом деле не по народной вере, а по учению младостарцев. И образованческим пренебрежением ко всему, что не укладывается в канон "протестантизма восточного обряда" в коем воспитано изрядное число наших богословов. В результате агиопрактика, не говоря уж об агиополитике, у нас в страшнейшем пренебрежении. Что, кстати, видно и из событий вокруг Пояса Богородицы.
Во-первых, справедливо замечено, что не будь святыня "заморской" такого ажиотажа не вышло бы, поскольку культ своих святынь, которые у нас здесь, на месте, как был практически полностью порушен в 1918, так до сих пор тольком не восстановлен, за исключением 2-3 всенародно любимых святых - батюшки Серафима, блаженной Ксении, Матронушки (как человек живущий рядом с Покровским монастырем - я вообще удивляюсь всем этим истерикам - в этом месте в Москве каждый день такая очередь). Нужно некоторое ощущение отчуждения, сенсационности, чтобы эффект мультипликатора сработал и привел к тому результату, к которому привел.
С другой стороны, такой ажиотаж разве плохо? Нет. Такой ажиотаж это хорошо. Это очень хорошо. Это архихорошо. И чем сильнее бесов крутит - тем прекрасней результат (а я по некоторым своим знакомым, в которых состояние "человек как человек" и "бесы крутят" различаются очень четко - вижу, что бесов сейчас крутит образцово показательно). Но... Такой разовый ажиотаж сам по себе ни к чему не приведет. Бесов нужно заставлять крутиться по многу раз в год - чем в городах и государствах с хорошо обустроенной агиополитикой и занимались - в Константинополе, или в средневековой Москве. В идеале город должен представлять собой одну большую общину и одно большое пространство в котором все время что-то где-то празднуют, по какому-то случаю ходят крестным ходом, поклоняются той или иной святыне. Чтобы не только в церкви, но и вокруг нее по этому поводу все время что-нибудь происходило.
У нас же даже все церковные праздники, за вычетом Пасхи и Крещения, стали похожи один на другой - Не Отличишь. Вот разве чувствует рядовой горожанин, чем Сретение отличается от Благовещения? Не чувствует. И, соответственно, никакой внутренней мотивации пойти в церковь в этот праздник - не имеет. Точнее имеет не большую, чем в любой воскресный день. Церковный год, даже для довольно воцерковленного человека, за вычетом опять же периода Великого Поста - да и то не всего, выглядит как невнятная каша похожих один на другой субботних вечеров, воскресных утрень и иногда случающихся таких же одинаковых праздников, в которые ничего особенного не происходит. Хотя праздник на то и праздник, чтобы вносить в жизнь человека атмосферу необыденности и веселого движения.
Мало того, наша агиопрактика не только, зачастую, перестала быть источником радости для самих христиан, но и перестала быть источником неудобств для окружающих малохристиан, нехристиан и антихристиан. А вообще любая религия должна быть источником неудобств для тех, кто ее не придерживается. Кому мало Курбан-байрама, вспомните, сколько разных неудобств проистекает от иудеев на Хануку, или от кришнаитов всегда и везде, где они решили промаршировать. Будучи вторжением иного порядка вещей, религия, если воспринимать ее всерьез, должна быть именно источником неудобств и некоторого дискомфорта для окружающих. У нас же сложилась странная ситуация, когда христианство стало источником неудобств только для самих христиан. Причем именно за счет того, что неудобства не экстернализируются, они превращаются в бремена неудобоносимые. Самый простой пример - это не язычники, пытающиеся найти что съесть за постным столом, а христиане, которые вылавливают постные овощи из мясного салата (сейчас конечно с этим гораздо проще, но именно за счет расширения кулинарного гетто для христиан в виду выгод господ рестораторов).
В этом смысле, честно скажу, мало что мне доставило такую искреннюю радость, как муки автомобилистов, которым было не проехать по берсеньевской набережной. Автомобилист он вообще по природе самовлюбленный хам (как почти автомобилист знаю это точно). А уж в Москве - он еще и нервноиздерганный адскими пробками самовлюбленный хам. Иногда ему стоит об этом напоминать. Но... В данном случае приятно было то, что дорогу ему преградил не Путин, на которого можно справедливо негодовать, и даже не попы, к которым, в виду их мерседесов тоже можно преъявить кое-какие претензии. А народ. Простой народ. Причем в числе большем, нежели тот, который хотел проехать. Вот это единственно правильная диспозиция.
И именно поэтому, кстати, неправильно рассуждать по принципу "православные устроили отжиг как мусульмане на байрам". Никакого равенства здесь быть не может. В Москве должен быть только один народ, который имеет право устраивать публике неудобства своими скоплениями, своей многочисленностью и своими нерукопожатными стремлениями. И этот народ - русские. Никакому другому права на причинение публике неудобств предоставлять нельзя - впредь и до особого распоряжения, которое может быть однажды и наступит, когда в стране будет подлинный мир и дружба народов.
Вот когда православный народ, особенно в Москве, устроит себе и окружающим жизнь, которая будет состоять из непохожих друг на друга дней, необыденных праздников, плановых и внеплановых иерофаний, и радостных, поднимающих тонус неудобств - тогда это будет действительно нормальная религиозная жизнь. А пока радуйтесь - вы на несколько дней попали в нормальный мир, увидели нормальную религию, вынырнули хотя бы по подбородок из того модерируемого Филиппом Киркоровым и Группой Война унылого дерьма, которое вас засасывает.
Такого, теперь, еще долго не будет. Наслаждайтесь покуда.
@темы:
цитаты,
христианофобия
-
-
27.11.2011 в 22:27-
-
28.11.2011 в 09:25-
-
28.11.2011 в 12:55-
-
28.11.2011 в 22:49-
-
28.11.2011 в 22:51-
-
28.11.2011 в 23:07-
-
28.11.2011 в 23:09-
-
29.11.2011 в 09:58Национальная идея - самодовлеющая, она не может быть не приоритетной. Христианин и националист в связи с этим - понятия взаимоисключающие. Если национальные интересы превыше, то человек не христианин, если христианские превыше - не националист. Исключение возможно лишь в случае "православного национализма" - национальная идея - православие, вопросы связанные с принадлежностью к народу рассматриваются как этнические и имеют второстепенное значение.
-
-
29.11.2011 в 10:19Можно подробнее?
-
-
29.11.2011 в 11:33