Анатомия пошлости: благополучные гонимые

[sundayschool]

Автор - Лев Майский

"Добрыня Соломонович, одно из двух: или крест снимите, или трусы наденьте" – в этой давней советской и изрядно затасканной присказке новые времена открыли новые смыслы. Есть в ней какое-то свежее требование честности, определенности. Нам тогда, в советское время, этой определенности не хватало. Как мы её жаждали, как стремились к ней! Но не видели мы тогда ещё настоящей всепоглощающей неопределенности. Не знали мы настоящих виртуозов моральной акробатики.

Удивительным образом в наши времена главные хулители Церкви всячески презентуют себя в качестве... воцерковленных людей. Защитники содомского греха (именно греха, а не грешников), оскорбив отсталых "традиционщиков" в самых грубых выражениях, частенько тут же позиционируют себя как верующих христиан и иудеев (мусульман чаша сия пока миновала, но она непременно дойдёт и до них). Для приличия эти господа отнесут себя к какому-то там "реформистскому крылу" вышеозначенных общин.

Не быть, а казаться

Где тут логика? На первый взгляд, её нет. На самом же деле она есть и называется она пошлостью. Пошлость ведь, по определению Владимира Набокова, – это страстное желание ВЫГЛЯДЕТЬ тем, кем ты не являешься, "принадлежать к избранному кругу, ассоциации, клубу". Клубов на самом деле много, и хочется во все сразу. Очень хочется быть и либеральным революционером, и воцерковленным православным; и ростовщиком, и бессребреником. Очень хочется гордо называть себя верующим христианином и одновременно позволять себе на основе последней сплетни поносить "нетрендовых" (то есть немодных) церковных иерархов – и своей, и всех прочих конфессий. А поскольку БЫТЬ одновременно и в том, и в другом клубе нельзя, остается ЧИСЛИТЬСЯ, то есть казаться, притворяться кем-то, не являясь им на самом деле. Вот эту кажимость в классическом русском языке и называли пошлостью (недаром нынешние реформаторы языка торопятся совершить подмену, путая слова "пошлый" и "неприличный"). Ей дал прекрасное определение все тот же Набоков в своей статье 1957 года: "Пошлость – это не столько неприкрытая бездарность, сколько ложная, поддельная значительность, поддельный ум, поддельная привлекательность".

Добавим еще – поддельная смелость. Чем гаже оскорбления в адрес церкви и родины со стороны пошляков типа Собчак или Быкова, чем больше они чувствуют свою безнаказанность (юридическую – со стороны государства и, увы, моральную – со стороны общества), тем больше эти люди говорят о неких репрессиях в своей адрес. Наиболее охотно эти персонажи делятся этими своими страданиями с пошляками из иностранных СМИ, которые в свою очередь хотят КАЗАТЬСЯ своим читателям рисковыми друзьями диссидентов, собкорами, вернувшимися с холода. Только вот о страданиях своих подобные господа повествуют "жирными от фуа-гра губами" (выражение птенца всё того же гнезда – Альфреда Коха). Хочется казаться и благополучным, и гонимым одновременно.

Прошедшая неделя выдалась уникально урожайной на жирные пошлости. Пожалуй, настало время завести регулярный рейтинг пошляков. Кто же получит золотую, серебряную и бронзовую медали? Заявок, увы, много...

Универсализм Стивена Фрая

Думается, что "золото" все-таки заслужил британский комик, "верующий иудей" и гей по совместительству Стивен Фрай, направивший в Международный Олимпийский Комитет и премьеру Дэвиду Кэмерону призыв перенести олимпиаду из Сочи в Лиллехамер из-за предполагаемого преследования в России геев. Сравнив сочинскую олимпиаду с открытой Гитлером берлинской олимпиадой 1936 года (пошляки очень любят сравнивать все, что им не нравится, с нацистской Германией), Фрай обнаруживает вынесенные из поездки в Петербург глубокие познания в вопросе положения гомосексуалистов в России. "Путин повторяет совершенное Гитлером против евреев преступление в отношении ЛГБТ-сообщества в России, – пишет Фрай. – Любая защита или хотя бы здравое обсуждение гомосексуальности объявлены вне закона". Дальше, естественно, про "варварский и фашистский" закон, запрещающий пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений несовершеннолетним. Ну, и в конце такой пассаж: "Я гей и я еврей. Но каждый раз, когда в России (а это происходит постоянно) гея-подростка вынуждают к самоубийству, очередную лесбиянку насилуют в воспитательных целях, а геев обоих полов забивают до смерти неонацистские бандиты, пока российская полиция пассивно наблюдает, мир становится для меня меньше и я снова и снова рыдаю, видя, как мировая история повторяется".



Теперь ясно, что такое пошлость? Вот эти рыдания, вот это чудесное возвращение невредимого автора из "гомофобного" Питера; вот эта принадлежность автора и к клубу невредимых, и к клубу пострадавших – вот все эти вещи, взятые вместе, и называются пошлостью.

А упоминание себя в качестве представителя великого ветхозаветного народа, в свое время впервые потребовавшего от человека преодоления греха, совмещенное с ложью и с апологией этого самого греха, – это уж вершина пошлости, топпинг на пицце "старого джентльмена", как называют в Англии дьявола.

Симфония Белковского

"Серебро" по справедливости отходит публицисту Станиславу Белковскому за статью "Душевная болезнь официальной церкви", опубликованной на страницах главной за последние годы трибуны московских пошляков – в газете "Московский комсомолец". Эксплуатируя трагическую гибель псковского протоиерея Павла Адельгейма, Белковский умышленно выдергивает из его наследия самые обиженные, самые горькие строки в адрес церкви. В своей статье Белковский проникает в стан врага, чтобы лучше разложить его: он, оказывается, воцерковленный православный и очень любит церковь, а потому терзает её лоно своими оскорблениями как бы изнутри и как бы любя, во имя низвержения якобы сошедшего с пути истинного священноначалия. Тот же самый приёмчик за последние два столетия либерально-революционная публика неоднократно отработала на ещё более крупном институте, чем церковь – на государстве в целом. Вот как говорили эти господа из поколения в поколение: Россию, мол, люблю, но с начальством не путаю, а потому отдаю другому начальству – сначала какому-нибудь Временному правительству, потом большевикам, потом либералам, теперь вот "болотникам", а еще лучше просто иностранцам, каких экономист Гуриев присоветует.



Пошляк очень любит унижать другого человека. Для этого Патриарх, глава Церкви умышленно-хамски называется только по фамилии – так же когда-то большевики называли попавшего в их руки государя гражданином Романовым. Только у большевиков хотя бы хватало вкуса не называть себя при этом монархистами. У "воцерковленного" пошляка Белковского вкуса (или, вернее, его отсутствия) хватает на всё. Пошляк тем и силен, что в стремлении "принадлежать" для него нет ни правил, ни барьеров. Ни, тем более, священноначалия.

Всеединство Бакушинской

"Бронза" – металл эпический, гомеровский, а потому и присуждается он за гомерический хохот публицисту Ольге Бакушинской, выразившей в "Фейсбуке" готовность и перед следователем отстоять свое злословие в адрес депутата-моралиста Елены Мизулиной. Пошляки вообще любят злословить – чтобы оттенить свою принадлежность и к тому клубу, и к этому, им хочется смешать с грязью другие клубы, а заодно выделиться среди членов собственной организации.



"Воцерковленная католичка" Ольга Бакушинская из издания Lenta.ru в основном проявляет свое католичество на ниве борьбы с православием, где оружием ей служит отточенное в бульварной прессе перо. Впрочем, эта нива, в своё время вдоль и поперёк исхоженная сомнительными персонажами вроде польского короля Сигизмунда или Наполеона Бонапарта, опасна не чаемой ещё толстовской Элен Курагиной победой католичества над православием. Таковой победы не будет, поскольку настоящим православным и католикам делить нечего. Проблема, как всегда, не в клубе – проблема в пошляке. Ему мало одного клуба, он хочет состоять сразу во всех клубах одновременно, а заодно ради сего членства готов поносить и собственных родителей, и собственную страну. Вот чудный кусочек фейсбуковских откровений г-жи Бакушинской.

"И еще о половом. У меня есть очень хороший приятель. Он просто чудесный человек. Добрый, веселый. К счастью, он живет не в России. К счастью для него, потому что он гей. Он вырос в католической семье и для его родителей это было очень сюрпризно. Но опять же, это не наши родители, так что они пережили... И вот он знает, что я воцерковлена..."

Чувствуете саспенс? Сейчас г-жа Бакушинская вспомнит все наставления ксендза – и что же будет? Люби грешника, но ненавидь грех. Единственное, что может спасти гея, – он же не россиянин, а в глазах по-советски антисоветского пошляка это всегда плюс. Ведь и родители у нас не те, и страна не та... Но нет, вполне мирная развязка:

"Я гей. – Я знаю. Очень давно. И ты очень хороший в моих глазах". Он удивился. Я долго объяснялась. Грустно это".

Вот так, между молельней и будуаром, пакт заключается и с грешником, и, увы, с грехом. Автор формулы про молельню и будуар, товарищ Жданов, сам был изрядным пошляком: мысль о том, что "музыкой мы называем то, что можно напеть", в сочетании с фортепьянными руладами в присутствии товарищей Сталина и Ворошилова – это пошлость. Увы, пошлость как явление гнездится во всех политических лагерях и во всех эпохах, на то она и пошлость, чтобы всюду хотеть быть своей. Состоять. Присутствовать. Казаться.

До свидания. До следующего рейтинга пошлости.